Лиз Коли - Красотка 13
Эти слова вырвались у Энджи против ее воли. Это сказала не она, а кто-то другой:
– Почему вы так уверены в том, что он еще жив?
– Хороший вопрос, – сказал детектив. Теперь он смотрел на нее с нескрываемым любопытством. – А разве нет?
Энджи увидела, что в его глазах с рыжеватыми крапинками появился особый блеск. Так обычно блестят глаза у охотника, напавшего на след зверя.
Она поерзала на диване, ощущая легкую тревогу. Следовало внести ясность.
– Что вы имеете в виду? Что значит «разве нет»?
– Разве он уже мертв? – спросил он спокойным, бесстрастным тоном. Так, чтобы Энджи не поняла, что он считает, будто она знает больше, чем говорит.
Но она поняла.
– Откуда я могу знать об этом?
– Ты сказала это таким тоном, как будто тебе что-то известно, – ответил детектив.
По его лицу было ясно, что он не станет развивать эту тему. Острый самодельный нож, который он вчера с такой осторожностью держал в руке, мог быть орудием убийства.
– Я не знаю, – сказала она.
– Ты сказала «он». Речь идет о каком-то мужчине? Об одном человеке?
Она попыталась напрячь память, сосредоточиться, но так ничего и не смогла вспомнить.
– Я не знаю. Просто это слово как-то само вырвалось.
– Хорошо, – сказал он, вставая с кресла. – Будем надеяться, что доктор Грант поможет нам найти ответы на некоторые вопросы. Я хочу, чтобы ты знала, что закон о защите конфиденциальной информации, сообщаемой пациентом врачу, в этом случае тоже действует. Даже несмотря на то, что заведено уголовное дело и начато расследование, доктор Грант имеет право не сообщать о том, что узнает от тебя, ни мне, ни твоим родителям, если ты официально не дашь на это согласия.
– Даже нам? – удивилась мама.
Несмотря на то что Броуган отвечал на вопрос мамы, Энджи понимала, что он разговаривает именно с ней, пытаясь ее как-то успокоить.
– Анжела должна знать, что ей нечего бояться, ей необходимо чувствовать себя комфортно, когда доктор начнет задавать ей вопросы, – сказал он. – Поверь мне, в данный момент меня больше волнует ее здоровье, чем расследование дела. Я хочу, чтобы она как можно быстрее выздоровела.
– Не волнуйся, мама. Может быть, мне не придется ничего скрывать от тебя, – сказала Энджи.
Увидев на лице матери обиженное выражение, она ощутила радость. Это была ее маленькая месть за то, что мать утром огорошила ее своей новостью.
– Что ж, желаю тебе удачи, – сказал Броуган, подходя к двери. – Я думаю, что тебе понравится доктор Грант.
Губы Энджи зашевелились. Она снова произносила чужие слова, высказывала чужие мысли.
– Кстати, если он мертв, то это могла быть самозащита, а не убийство, не так ли? – спросила она.
Энджи казалось, что сейчас с детективом разговаривает другой человек.
Броуган посмотрел на нее, удивленно вскинув брови.
– Вполне возможно. Будут еще какие-нибудь вопросы?
– Нет, не будет, – ответила Энджи и крепко сжала губы.
Она не ожидала, что доктор Линн Грант окажется такой красавицей. Тонкий нос, седые волосы и заостренный подбородок – вот как она представляла себе врача с такой простой, незатейливой фамилией. Доктор Грант была похожа на голливудскую кинозвезду. Густая копна светлых вьющихся волос обрамляла ее круглое лицо. Вместо белого халата или какой-нибудь другой сугубо медицинской одежды на ней были кашемировый свитер светло-розового цвета и белые шерстяные брюки. Для завершения гламурного образа ей не хватало только жемчужного ожерелья. Нет, постойте! Все в полном порядке – ее шею охватывала нитка жемчуга.
Трудно изливать душу и рассказывать о своих проблемах, когда перед тобой сидит такое совершенство. Будь у этой женщины более заурядная внешность, Энджи было бы проще с ней общаться. Впрочем, она сомневалась в том, что ей есть о чем рассказать доктору. Конечно, именно поэтому ее сначала привели сюда – чтобы покопаться в ее психике и понять, что творится у нее в голове.
Пока они ехали в машине, мама пыталась ее как-то подготовить.
– Главное – ничего не скрывай и не стесняйся, – начала она. – Консультант действительно способен помочь тебе.
– Ладно. Ты говоришь так, как будто тебе уже приходилось прибегать к помощи психолога, – сказала Энджи, пытаясь поддеть ее. Однако ирония получилась какой-то горькой и мрачной.
– Мы с твоим отцом больше года посещали консультанта. Она нам очень помогла.
– Это она вам посоветовала в качестве утешения завести второго ребенка?
Мама вздрогнула, резко дернув руль.
– Я всегда, слышишь, всегда, всегда верила в то, что тебя найдут! – воскликнула она, после каждого «всегда» нажимая на педаль газа. Для большей убедительности.
«Чего, похоже, нельзя сказать о папе», – чуть было не ляпнула Энджи, но, спохватившись, закусила губу. Она понимала, что не совсем справедливо бросаться такими обвинениями, ведь ее слова могут ранить мать в самое сердце.
Уф-ф… Ей, похоже, действительно нужен психолог.
Мама сидела в приемной, сжимая в руках старый журнал. Энджи знала, что ей придется ждать целый час, и понимала, что за это время она не сможет прочитать ни строчки.
Энджи попыталась взять себя в руки и успокоиться. Вслед за психологом она прошла в ее кабинет. Стены кабинета были отделаны панелями из светлого дерева, сучки создавали красивый рисунок. Эти сучки по форме напоминали глаза. Их было невероятно много, не меньше сотни.
– Садись там, где тебе будет удобно, – сказала доктор Грант.
Энджи решила, что это первый тест. «Ничего не скрывай и ничего не бойся», – сказала она себе.
Кабинет был довольно большим. Кроме письменного стола, имевшего довольно внушительные размеры, здесь помещались кресло с вертикальной спинкой, которое было повернуто к кушетке, обтянутой синим велюром, кресло в форме большой круглой подушки (оно занимало весь угол) и шикарное кожаное кресло с откидной спинкой. Осторожно, стараясь не перевернуть вазу, в которой стояла всего одна белая роза, Энджи села на край стола.
Доктор Грант спокойно наблюдала за ней. Она, сидя на стуле на колесиках, объехала вокруг стола, подкатилась к Энджи и скрестила руки на коленях. Глядя на нее, Энджи вдруг вспомнила о своих руках, которыми она обхватила себя за плечи, прикрывшись ими, словно щитом. Она медленно опустила руки и тоже положила их на колени.
– Значит, ты Анжела Грейси Чепмен. Как бы ты хотела, чтобы я к тебе обращалась?
«О боже! Еще один тест», – подумала Энджи. Она долго молчала, не зная, как ответить на заданный вопрос.
– Твоя мама называет тебя Энджи, – сказала доктор Грант. – Не возражаешь, если я тоже буду так тебя называть?
Энджи пожала плечами.
– Называйте как хотите. Папа, например, называет меня Ангелом. Посторонние люди называют Анжелой.
Доктор Грант усмехнулась.
– Хорошо, Анжела. Я тебя поняла. Надеюсь, что мы с тобой очень скоро подружимся и ты уже не будешь считать меня посторонней. Ты можешь называть меня Линн, или доктор, или доктор Грант. Как тебе больше нравится.
После этого в кабинете повисла долгая пауза. Наконец Энджи спросила:
– Что мне нужно делать?
Доктор Грант кивнула.
– Это сейчас самое главное, не так ли? А ты сама что думаешь по этому поводу? – поинтересовалась она.
Доктор ждала ответа на свой вопрос.
Последние двадцать четыре часа Энджи пребывала в постоянном напряжении, она то смущалась, то испытывала разочарование, или недовольство, или смятение. Сейчас же напряжение исчезло и ей снова стало легко.
– Понятия не имею! – воскликнула Энджи, в отчаянии вскинув руки. – Они просто ничего не хотят слушать и постоянно твердят одно и то же. Они говорят, что я пропала, и они целых три года искали меня. Потратили на эти поиски кучу денег. Они, похоже, свыклись с мыслью, что я уже никогда не вернусь, и решили продолжать жить своей жизнью. И тут я неожиданно вернулась.
– Ты сказала «решили продолжать жить своей жизнью», – произнесла доктор Грант.
– Разве вы не знаете, что моя мама беременна?
– Нет, Анжела, я не знала об этом. Беременна, – задумчиво повторила она и замолчала, и это слово, словно облако, повисло в наступившей тишине.
Энджи разглядывала белые лепестки розы, вытащив цветок из вазы. Какая же эта роза нежная, чистая и непорочная!
– Я думаю, что это что-то типа запасного варианта. Вместо меня завести другого ребенка.
– Я понимаю твои чувства, – сказала доктор Грант. – Это вполне естественная реакция. Ты хочешь поговорить об этом?
Энджи отрицательно покачала головой.
– Хорошо, – сказала доктор.
К удивлению Энджи, она не стала развивать эту тему, не стала ни о чем ее расспрашивать, а просто задала следующий вопрос:
– Что еще в их поведении кажется тебе странным?
